— «Сок» в твоем кресле залит полностью?

Через мгновение Алекс ответил:

— У меня такое количество этого дерьмового синтетического «сока», что мигрень и понос гарантированы, если использовать дольше восьми часов.

— Правда?

— На «Кентербери» у нас был получше.

— А почему у нас третьесортный «сок»? — заволновался Холден.

Наоми вклинилась в разговор, как будто находилась рядом, а не была пристегнула к погрузочному меху в доке:

— Потому что иначе пришлось бы заправлять инжекторы морфином, чтобы тебе было плевать, насколько тебя расплющило. Идет война, видишь ли.

— Так, значит, — сказал Холден, и опись пискнула новым апдейтом.

— У нас восемьдесят процентов снарядов ОТО, — сообщил Амос.

— Показывает восемьдесят один и семь десятых, — сказал Холден.

— Правда? Уверен, что это неправильно.

— Погоди. Я дам тебе знать, если корабль изменит свое мнение.

— Заметано. Мы проследим.

Мы. То есть и Кларисса. Холдену в самом деле хотелось уже с этим смириться. Он чувствовал себя виноватым, что до сих пор не смирился, но не мог понять, как избавиться от беспокойства. Он просто убрал это из списка приоритетных задач, как всегда делал. Но кто знает? Может, они погибнут под обстрелом, так что и беспокоиться об этом больше не придется.

На его ручном терминале мелькала последняя редакция видео. Уже десятого ролика. По большей части это было интервью с парой музыкантов, которых он встретил в самой паршивой секции станции. Два астера с таким густым арго, что пришлось скормить их речь программе-переводчику, но их голоса звучали музыкально, в них слышались подлинные чувства. Моника переделала субтитры и наложила поверх изображения, так что слова оказались рядом с лицами, так близко, чтобы увидеть выражение. Они смотрелись как дед и внук, но называли друг друга кузенами.

На видео они болтали о музыкальном пейзаже Цереры, разницей между живой музыкой и записью, между голосом и микрофоном. Они не говорили о Земле или Марсе, об АВП или Вольном флоте. А Холден и не спрашивал и несколько раз, когда они дрейфовали в сторону политики, возвращался к теме музыки. Еще одно напоминание о том, что не все, живущие за пределами гравитационного колодца, сбрасывали на Землю метеориты. Ему понравилось видео и хотелось одобрить его для выпуска еще до того, как они покинут док. На всякий случай, хотя он не стал задумываться, на какой. Просто на всякий случай.

Первые девять видео, которые он выпустил, получили определенную поддержку. Частично из-за его имени, он это понимал. Он как-никак знаменитость, и это имеет свои преимущества, а одно из них заключается в том, что любой его проект получает небольшую, но надежную аудиторию. Более того, у него появились подражатели. Блоггеры с Титана, Луны и Земли тоже брали интервью и показывали будничную жизнь, как на его видео.

А может, они всегда этим занимались, это Холден их скопировал. Просто заметил их только сейчас.

— Кэп? — позвал Амос, и Холден осознал, что уже не в первый раз. — Там всё нормально?

— Я тут. Всё в норме. Просто отвлекся. Что там у тебя?

— Один из счетчиков не обнулился, — ответила за него Кларисса. — Мы нашли ошибку. Цифры подтверждены.

— Отлично, — сказал Холден.

На экране его ручного терминала старик взял аккорд на гитаре, а юнец засмеялся. Холден закрыл файл. Трудно сказать, сработает ли это. Он и представить себе не мог, чем всё это обернется, когда начал этим заниматься. Будет ли та человечность, которую он разглядел, что-нибудь значить для кого-то с Земли, Марса или кораблей колонистов. Или по ту сторону врат.

Он услышал приближение Наоми еще до того, как увидел ее. Холден оглянулся через плечо, когда она вышла из лифта. На ее комбинезоне еще виднелись следы пота в тех местах, где находились ремни меха-погрузчика, и когда она наклонилась, чтобы поцеловать Холдена в лоб, он взял ее за руку. Ее глаза немного покраснели, как от усталости. Она посмотрела на него и засмеялась.

— Что такое?

— Ты такая красивая, — сказал Холден. — Надеюсь, я достаточно часто тебе это говорю.

— Да.

— Тогда надеюсь, что говорю не слишком часто, чтобы это не стало раздражать.

— Не слишком, — сказала она и села в соседнее кресло-амортизатор, вытянув руку, чтобы не выпустить его пальцы. — Всё хорошо?

— Слегка переутомился.

— Только слегка?

— Ну, галлюцинаций у меня пока нет.

Наоми покачала головой. Всего на несколько миллиметров в одну и другую сторону. 

— Знаешь, ты же не обязан налаживать всё на свете.

— Спасение человечества от самого себя — это коллективное дело, точно. А вообще, я лишь пытаюсь показать всем на Земле, Марсе, Поясе, Медине и в колониях, что мы по-прежнему одно племя.

— То есть пытаешься перешагнуть через весь человеческий опыт, начиная с зари нашей истории?

— Ту часть, где мы убиваем друг друга, я сведу к минимуму. Это будет несложно.

— Ты хотя бы знаешь, от чего устал.

Наоми сжала его пальцы и выпустила их, подтянув тактический дисплей с Церерой и космосом вокруг нее. Станция и окружающие ее корабли флота напоминали облако синих светлячков — отмечены как дружеские. Корабли колонистов и их эскорт были желтыми — статус неизвестен, но представляет интерес. До встречи оставалось несколько часов.

— В глубине души я надеюсь, что Фред нас не выпустит, — сказал Холден. — Мы попросим разрешение на взлет, нам скажут «нет», и мы останемся здесь.

— А тем временем корабль колонистов в последнюю минуту ускользнет и со всей скоростью полетит в порт, где взорвется ядерным грибом, — сказала Наоми.

Холден взял свой ручной терминал и послал Монике на Тихо свое согласие. Даже на скорости света она получит сообщение только через несколько минут.

— Этот вариант не выглядит вдохновляющим.

За их спинами с жужжанием включился лифт. Алекс, чей голос доносился одновременно через наушники и по воздуху, закончил проверку с Амосом и Клариссой. Холден положил ручной терминал в специальное отделение кресла, предохраняющее от перегрузок. Если что-то пойдет не так, ему бы не хотелось слушать жужжание терминала на командной палубе.

— Могу я кое о чем спросить? — тихо, но решительно сказала Наоми.

— Конечно.

— Почему ты это делаешь?

Холдену хотелось бы сейчас мыслить яснее. Он уже дошел до того состояния, когда слова вырываются изо рта, не проходя через мозговые центры. 

— Потому что мы просто не можем надеяться, что всё само утрясется. Нужно иметь больше инструментов под рукой.

Из лифта вышла Бобби. Было в ней что-то странное, но Холден не мог определить, что именно. Она была в черном костюме, но на ней он всё равно выглядел как военная форма. Сжатые в кулаки руки выдавали скорее не злость, а тревогу. Это не предвещало ничего хорошего.

— Привет, — сказал Холден.

— Сэр.

— Пожалуйста, не называй меня «сэр». На этом корабле так не принято. Всё в порядке? Фред чего-то хотел?

— Джонсон меня не присылал, — ответила Бобби. — Мы отчаливаем, и я прибыла на службу.

— Ясно. Можешь заняться тактическим оружием отсюда, а можешь сесть на место артиллериста рядом с Алексом. Как тебе удобней.

Бобби глубоко вздохнула, и на ее широком лице появилось выражение, которое Холден не мог расшифровать.

— Я сяду с Алексом, — наконец сказала она и стала подниматься в рубку. 

Ее ноги скрылись наверху, и Холден так нахмурил брови, что даже стало немного больно.

— Это... Что это было?

— Решающий момент, — сказала Наоми.

— Хороший или плохой?

— Очень хороший.

— Вот дерьмо, — сказал Холден. — Опять я всё пропустил.

— Так, все пристегнулись? — спросил Алекс.

Один за другим, вся команда отозвалась. Они готовы. По крайней мере, готовы, насколько могли. Холден откинул голову в гель и переключил экран на то же изображение, что и у Наоми. Сейчас рядом с Церерой висела просто туча кораблей. Алекс попросил разрешения сбросить портовые зажимы. Несколько долгих болезненных секунд портовая служба Цереры не отвечала. А потом раздалось «Разрешаю, «Росинант». Вылет разрешен».