— Ну, вот и всё, — сказал он в пустоту. — Последний парад серого кардинала. Чертовски надеюсь, ты знал, что делал. Надеюсь, Джеймс Холден — именно тот, кем тебе казался.

Спустя ещё почти целый час дверь снова открылась, вошёл молодой человек. Тёмные жёсткие кудри, тёмные широко расставленные глаза, тонкие усики, виноватый вид. Доуз кивнул ему, тот кивнул в ответ. Минуту оба молчали.

— Прошу прощения, — заговорил вошедший. — Не стану вас торопить. Но только я уже должен это убрать. Это... у нас расписание.

Доуз кивнул, пропуская его вперёд. Незнакомец сначала действовал нерешительно, но чувство долга всё-таки победило. Работа — это просто работа. Полковник спустился вниз первым, за ним глава АВП. Улыбающийся мальчик с книжкой до последнего оставался на стенке.

Когда-то, десятилетия назад, этот ребёнок махал, глядя в камеру, не зная, что это его будущий последний жест. И мальчик, и Палач — оба ушли навсегда. Служитель сложил фотографии, свернул все вместе и сунул в пакет из дешёвого зелёного пластика.

Уходя он оглянулся.

— С вами всё хорошо? Я могу чем-нибудь помочь?

— Всё в порядке, — ответил Доуз. — Просто я хотел бы побыть здесь ещё немного. Если можно.

Глава тридцать пятая 

Секс относился к тем вещам, которые работали с ним не так, как предполагалось. Амос знал всю эту ерунду про любовь и нежность, и она казалась ему лишь прикрытием. Он понимал про прикрытие. И он понимал, как люди говорят об этом, и мог болтать так же, чтобы не выбиваться из общей массы.

На самом деле он признавал силу, таившуюся в соединении с другим телом, и уважал её. Напряжение, нараставшее за недели и месяцы полета, напоминало голод или жажду, только росло медленнее. И оно не убьет, если его игнорировать. Амос никак не боролся с ним. Во-первых, это глупо, во-вторых, бесполезно. Он просто отмечал его и следил. Признавал, что оно где-то тут, так же, как поступал бы с чем-то мощным и опасным, делящим с ним рабочее пространство.

Попав в какой-нибудь достаточно крупный порт, имеющий лицензированный бордель, он отправлялся туда. Не потому, что это безопасно — уж он-то знал все опасности подобных мест, и его не застать врасплох. Там он делал всё необходимое и на некоторое время избавлялся от проблемы.

Может, у других все иначе, но с ним это работало.

Но обычно он мог после этого спать. По-настоящему. Глубоко, без сновидений, не просыпаясь. А сейчас он просто лежал, глядя в потолок. Последняя девушка — Мэдди — свернулась калачиком рядом с ним, положив руку под подушку, и легонько похрапывала. Если брать комнату на всю ночь, тебе дают тихую, подальше от входа. Амос уже брал Мэдди раньше, когда «Роси» бывал на Тихо, и она ему нравилась, насколько вообще мог нравиться человек не из его клана. То, что она считала безопасным спать рядом с ним, растапливало что-то у него в животе. Что-то, обычно остававшееся холодным.

У нее была щербинка между передними зубами и самая белая кожа из всех, кого он встречал. Она умела сознательно краснеть — отличный трюк — и занималась своим ремеслом с детства. До того, как прилетела на Тихо, чтобы заниматься этим законно. Собственное детство, проведенное в нелегальном борделе, облегчало Амосу разговоры с ней, а для нее означало, что он не станет заводить душеспасительную бодягу вроде «ты достойна большего», не начнет от стыда называть ее сучкой и грубить, как некоторые клиенты. Ему нравилось болтать с ней после того, как всё закончилось, и обычно ее сопение не мешало ему уснуть.

И он знал, что сейчас не спит вовсе не из-за этого.

Амос тихонько выбрался из постели, стараясь не разбудить девушку. Он уже заплатил ей и снял комнату на всю ночь, и вряд ли заведение сделает ему возврат, так что пусть она немного отдохнет. Собрав свои вещи, он выскользнул в коридор, чтобы одеться. Направлявшийся к выходу клиент смущенно кивнул, встретившись с ним взглядом, и Амос дружелюбно улыбнулся и посторонился. Застегнув комбинезон, он тоже вышел и отправился к докам.

На Тихо «Роси» провел больше времени, чем в любом другом порту, как правило, зализывая раны после очередного приключения. Не дом — ничто, кроме «Роси», не могло быть домом — но все же достаточно знакомое место, чтобы Амос мог чувствовать перемены. В том, как люди говорят друг с другом в коридорах. В сюжетах новостей. Он уже видел, как место может измениться безвозвратно. Как Земля. Теперь вот Тихо. Будто от места падения метеоритов медленно расходились круги по воде и распространялись по всем местам обитания человечества.

Кое-кто на Тихо узнавал его. Не так, как узнавали Холдена. Тот не мог войти в комнату, чтобы народ не начал шушукаться, таращиться и показывать пальцем. Амос чувствовал, что рано или поздно это превратится в проблему, но не знал, как ее решить. И даже в чем именно она будет выражаться.

На корабле он направился к себе в машинное отделение. «Роси» сообщил ему, что Холден на камбузе с Бобби, Наоми отдыхает, а Персик меняет уплотнение люков, о котором они говорили. Он пометил себе перепроверить, когда она закончит, хотя и знал, что всё будет в порядке. Персик оказалась отличным работником. Умная, сосредоточенная, никогда не жаловалась на тяготы корабельной жизни, и, похоже, ей действительно нравилось что-нибудь ремонтировать. Он решил, что всё зависит от перспективы. Самый дерьмовый корабль лучше самой распрекрасной камеры, хотя бы тем, что ты сам выбираешь, находиться на нем или нет.

Он скользнул в кресло, вывел технические отчеты и прокрутил их, как раньше. Не то чтобы он ожидал найти что-то новое. Просто проверить, будет ли какая-то реакция, когда он дойдет до того странного куска. Он посидел некоторое время, глядя на данные. Торпеды, которые выпустила Бобби. Их траектории. Записи об ошибках. То же самое чувство. Что-то его беспокоило.

Он выключил терминал.

— Привет, — произнесла Персик, появившаяся из инженерного отсека с контейнером жидкого полимера на плече.

— Привет. Как оно?

Она все еще слишком тощая, самый маленький комбинезон висит мешком. Пришлось внести изменения в программу, чтобы убедить «Роси», что кто-то на борту может быть таким легким. Однако от работы она окрепла.

Кларисса открыла шкафчик, поставила контейнер на место и рухнула в свое кресло.

— Подправила все уплотнители, но мне не нравится внутренняя дверь шлюза в грузовом отсеке. Ошибок не выдает, но питание нестабильное.

— Совсем-совсем нестабильное? Или в пределах погрешности, но тебя это бесит?

— Второе, — ухмыльнулась Персик, но ее улыбка быстро померкла. — У тебя всё нормально?

— С чего ты спрашиваешь? — улыбнулся он.

— С того, что явно не всё.

Амос откинулся в кресле, поерзал, чтобы щелкнули шейные позвонки. Ему хотелось поговорить с ней о торпедах, но это было бы скорее поступком Холдена. И поэтому Амос просто пожал плечами:

— Надо кое-что обсудить с капитаном.

— Значит, возвращаемся к плану «бросаем на них корабли, пока у них не кончатся боеприпасы», — голос Бобби был ясным и резким. Человек, не знающий ее, решил бы, что она раздражена, но Амос был уверен, что все отлично. 

Он помялся за дверью камбуза. По правде говоря, даже если они решат немедленно на всех парах идти к Медине, все равно пробудут в порту еще пару дней. Еще будет время задать вопрос, не вмешиваясь в процесс планирования. Но он хотел наконец-то нормально поспать.

Они склонились над столом, сидя друг напротив друга, как пара школьников, режущих лягушку. Экран между ними светился голубым и золотом. Холден выглядел усталым, но Амос видел его и в худшем состоянии. Холден из тех ребят, что сжигают себя дотла, если считают это правильным.

— Надо снова поговорить с Па, — сказал Джим, кивая Амосу. — Если отправимся на станцию, рискуем потерять кучу людей.